Никак не мог Марат-Саша примириться с реальностью. Она его душила, отягчала каждую его мысль, которую он старался пустить в облака, как бумажный самолётик. "Бумажный самолётик!" - подумалось стихотворцу, а потом подумалось про бумажный кораблик: "Да, точно! Я уплыву из этого ада! Меня встретят иные земли, где говорят языком поэзии, где строки спускают по лунной дорожке!". И начал Марат готовить план побега. Однако он жил в городе без порта. Он вспомнил об этом, и закипел от злости. Правда, он был готов взорваться. Но не взорвался.
Однажды утром, совсем не спав, отряхнувшись от гневной красноты, он со спокойным разумом натянул на себя бледность безразличия, натянул на себя желтизну и приправил всё это синевой.
На заводе его уже ждали...
Включайте неоновые вывески!
Жизнь романтика длилась недолго. После жалоб на отсутствие в классе, его волокли в школу за шкирку. Не очень-то поэтично.
Мда...
В общем, всё вернулось на круги своя.
>Саша - поэт. И как любой поэт, он недоволен всем на свете. Например, его бесило
Не хуярь разное время в один абзац.
"Почему именно надо мной сгустилась такая чёрная туча? С такой тучей и ночи не нужно!". И он прав. Она нависала над ним, как указательный палец Бога, демона или беса - ещё не понятно, чей именно. Но кто-то словно игрался со скитальцем.
Везде - чистейшее небо, пустота. Всем на Земле светит Солнце, все радуются - только философу досталась участь быть заложником тучи.
Иногда ему казалось, что туча что-то шепчет, но после он понимая вздыхал, что это его собственные мысли.
Так и шёл философ по железнодорожным путям, видя только мрак, видя чужое счастье и не чувствуя своего. Потерянный в туманах собственных раздумий странник, путник по собственному отчаянию.
>путник по собственному отчаянию
Писатель по туалетной бумаге.